|
Отец Он погиб в сорок пятом, за две недели до конца войны… Имя его — Еремеев Иван Андреевич — среди сотен имен вписано в список погибших за Родину на обелиске у Чернореченского цементного завода, его родного завода, который он строил и с которого ушел на фронт в 1941 году... Вместо ушедших на фронт мужчин, пришли на завод женщины... Пришла и моя мать, Анисья Алексеевна. Пришла на полуголодный фронтовой паек, от троих детей. Так было нужно... Выдержали, выстояли и победили… Как сейчас вижу отца, красивого, шагающего с большим саком по берегу реки. На побережье еще ледяные торосы, по реке идет шуга а он ловит рыбу в Берди. Я ношу за ним небольшое ведерко и страшно боюсь, что он поскользнется на льдине и упадет. То вспоминаю, как встречаю его с работы, он сажает меня на колени и мы вместе хрумкаем огурцы. На праздничном пиджаке были значки тоже с совершенно удивительными названиями: МОПР ОСОВИАХИМ. Тогда они казались орденами за хорошую работу. Прекрасно помню летний, необыкновенно яркий, солнечный день, сочную зелень огорода, только что политую его заботливыми руками. Не знаю как дошла до нас весть о войне, кто ее принёс, но день как-то сразу померк. На лицах взрослых появилась тревога, женщины плакали, собираясь около ворот. Мы, дети, поняли, что пришло большое горе. Папа ушел в военкомат. В наш дом вошло новое слово «бронь». В военкомат он ходил почти каждый день после работы, ему отказывали, но, по - моему, отец не терял надежды, так как однажды вечером я услышала, как он говорил маме: «Ты, Оня, главное детей сбереги. Ничего не жалей, нужно будет, продай моё пальто, туфли, лес на избу тоже продай, но детей сохрани, как зеницу ока береги их». И добавил: «Война кончится, всё заново наживём, всё будет, а детей сбереги». Тогда мне стало страшно: я поняла, что та «война», которую мы вели каждый день в заброшенных старых известковых ямах (около нашего дома жгли известъ) — это игра, а настоящая война — это совсем другое. И она безжалостно входила в каждый дом с сообщениями Совинформбюро, страшными газетными сводками о сдаче городов, сел, о расправах и зверствах фашистов, первыми похоронками, рассказами, сообщениями о героических подвигах советских людей. Мы, еще совсем маленькие дети, узнали, что такое мужество, героизм, подвиг во имя Родины, знали наизусть лозунги: «Все для фронта, все для победы», «Смерть немецким оккупантам». Они входили в плоть нашу и в кровь, стали неотъемлемой частью нашего детства. Истинное лицо войны мы увидели еще и тогда, когда в Искитим пришли первые эшелоны с эвакуированными, с больным и детьми. Мы ребятишки, бежали первый раз на станцию просто из любопытства, но были потрясены тем, что пришлось нам, увидеть… Папа не мог больше оставаться дома, и 1 ноября 1941 года в 6 часов утра мы провожал его на фронт. На станции было много народа, но почему-то было тихо. Глухие рыдания, негромкие всхлипывания... Наверное, в эти утренние часы людям не хотелось спугнуть восходящее солнце, разбудить рассвет... Может быть, горе было настолько глубоким и наболевшим, что громко плакать не было сил а к людям пришло убеждение, что мужчинам уходить нужно, что война не на месяц и даже не на один год, что враг безжалостен, что кроме нас самих, никто нам не поможет. Письма папа писал часто, письма хорошие, любвеобильные. По старинному канону отец перечислял всех нас с постоянными эпитетами: «дорогая жена, любимая дочь, наследник - сын, маленькая доченька», всем кланялся, описывал подробно будни своей учебы. Мама съездила к нему, и горе как-то притупилось, стало постоянной болью... Отец не вернулся домой с войны. И мне осталась только память о добром и сильном человеке, грудью своей защитившим мое детство. В. КОЧУБЕЙ. Знамя коммунизма, № 73, 9 мая, 1986 г.
|