К 50-летию снятия блокады Ленинграда
Думы старого разведчика
В эти дни, когда отмечается полувековой юбилей прорыва и полного снятия блокады Ленинграда, мне, участнику тех исторических событий, хочется поделиться с читателями своими воспоминаниями и мыслями.
В апреле 1942 г., после окончания школы ФЗО,
я был призван в армию, в полковую школу младших командиров. А в
сентябре, сдав экзамены на командира пулеметного расчета, в звании
младшего сержанта направлен на Ленинградский фронт. После
продолжительного пути с различными ситуациями, связанными с бомбежками
(особенно ожесточенными под Волховым), и прорывом оборонительных
укреплений немцев, пытавшихся создать второе, внешнее кольцо окружения
Ленинграда, наш эшелон вышел к Ладожскому озеру.
Погрузили нас в трюм старого грузового теплохода и ночью, в штормовую погоду, с трудом преодолев расстояние в 120 км, едва живые от качки и морской болезни, мы оказались на противоположном берегу озера, северо-западнее Ленинграда, уже полностью блокированного врагом с суши.
Нас быстро расформировали по частям, а я, полный еще юношеской романтики, добровольно напросился в разведку. Меня назначили командиром отделения разведвзвода 3-го батальона 255 полка 123 стрелковой дивизии. Располагались мы в землянках в сосновой роще «Сапог» под деревней Леонидово. А за ней начиналась мощная долговременная оборона финнов. В нашу задачу входило: круглыми сутками вести разведку боем, захватывать «языков», устраивать засады на передовой и обстреливать траншеи, блиндажи и, главное, создавать видимость противнику, что мы еще активны и вполне боеспособны.
Хотя, в действительности, порой некого было поставить в караул. Косил солдат страшный голод. Кусок черствого и твердого как камень хлеба и котелок баланды из мерзлой картошки составлял весь наш рацион, да еще то, что удавалось подстрелить из зверья и птицы. Все мы опухли и болели... Но все-таки держались. Так было до конца декабря 1942 года, когда нашу дивизию в составе 67-й армии передислоцировали на намеченное место прорыва блокады.
Наша разведка выдвинулась на левый берег Невы, а против нас на правом берегу располагался поселок Марьино. Там мы засекали и передавали в штаб все разведданные, уточняли основные цели и ориентиры для огня.
А 12 января 1943 года ровно в 9.00 дрогнула невская земля от грохота тысяч орудий и минометов, беспрерывно в течение нескольких часов громивших боевые позиции, укрепления и штабы врага на правом берегу Невы. Вся земля там была поднята буквально на воздух, летели бревна накатов и доски от блиндажей и дотов, все вокруг заволокло дымом и пороховой гарью. Казалось, что не осталось там ни одного дома, ни одного дерева и кустика.
Как только кончилась артподготовка, наша разведка первой форсированным маршем перешла Неву, за нами двинулась пехота и мы ворвались в поселок Марьино. От него осталось одно название: все было разбито в пух и прах, ни жителей не было, ни немцев, только убитые. В панике они все побросали и укрылись в лесу, а наши части, преследуя их, стали расширять полосу прорыва. Но вскоре на нас обрушилась немецкая авиация, а их соединения перешли к обороне и кое-где предпринимали контратаки. И вот так с тяжелыми боями и большими потерями, не только от обстрелов и бомбежек, но и от истощения и постоянного голода продвигались мы почти два месяца до знаменитых Синявинских болот...
В ротах и батальонах насчитывалось уже четверть личного состава, не осталось ни одного офицера. Старшины и сержанты командовали ротами. Мне, младшему сержанту, пришлось принять взвод разведки. После радостной встречи с такими же поредевшими частями Волховского фронта, нас бросили на уничтожение вражеской группировки, окруженной в районе 8-й ГРЭС. Мы передвигались по открытой пересеченной местности в 40-градусный мороз под яростным обстрелом немцев. Теряя боевых друзей, перешли железную дорогу и залегли в глубоком снегу. Здесь на остатки нашего батальона обрушился страшный артиллерийский огонь немецких танков, самоходных установок и бронепоезда, часть бойцов из роты ПТР со своими длинными ружьями вынуждены были укрыться за насыпью и отходить, а мы отстаивали наш рубеж, решив держаться до конца...
Здесь, под этой ГРЭС, я был тяжело ранен в живот и руку, и последнее, что запомнил — свист и необычный шум над головой летевших в сторону немцев реактивных снарядов от поспевшей к нам на выручку батареи «Катюш».
Без сознания от шока и потери крови меня на носилках доставили в медсанбат, оттуда ночью на автобусе по разбитой дороге без света фар в полевой госпиталь, а по дороге угодили в воронку от бомбы и автобус перевернулся, несколько раненых при этом скончались, а я еще получил травму головы.
И пошли мучительные и тоскливые недели и месяцы излечения в Ленинградском, Череповецком, Пермском госпиталях, выписали летом 1944 года инвалидом 2 группы. А в ноябре 1944 г. снова призвали в армию как специалиста — в учебный батальон в г. Камышлове и вместе с курсантами выехал на фронт весной 1945 года, успел принять участие в боях за освобождение Румынии, там и завершился мой фронтовой путь.
Демобилизовался лишь в 1947 году и трудился монтажником в тресте «Магнитострой», Новосибирском «Строймонтаже», Искитимском МУ на монтаже 3-й и 4-й технологической нитки на цемзаводе, был в четырехмесячной командировке в Албании, а последние 7 лет до выхода на заслуженный отдых — слесарем Бердского совхоза. Но получаю вовсе не заслуженную своей кровью и потом пенсию.
И вот какие мысли неустанно лезут в мою больную голову. Государство наше, разваленное до предела, пока, откровенно говоря, не предпринимает видимых усилий для того, чтобы всем ветеранам войны и труда, а особенно фронтовикам, обеспечить достойную жизнь и спокойную старость.
Неужели снова нам, как в суровые зимы 1941-1944 годов, мучиться вопросом: как выжить, не умерев с голоду, как вытерпеть наступившую зиму на грани нищеты? Почему мы, героические защитники Родины, так обижены и унижены? Почему общество, зная, что живем мы бедно и голодно, давно не покупая себе мяса, конфет, шерстяных носков, что молодость и здоровье свои оставили на войне, а потом на стройках, заводах и в сельском хозяйстве — больные и немощные, почему оно не отдает нам долг? А в то время кидают десятки миллионов на развлекательные шоу, рекламу импортных продуктов и сладостей, на государственные дачи и личные трехэтажные особняки...! Что же это за общество и куда нас дальше ведут?
Так хочется надеяться, что разум русского народа все же победит. Однако пока, и это самое трагичное, государство и власти только обещают, обманывают и грабят нас.
В. ДЕМЬЯНОВ,
участник прорыва
Ленинградской блокады.
Искитимская газета, №17, 8 февраля, 1994 г.