Вызывал огонь на себя
Наверное, многие в Искитиме и районе сразу узнают по фотографии этого симпатичного и стройного для своих 80 лет мужчину с палочкой. Да, это Степан Георгиевич Яковлев, который после войны трудился в районе управляющим заготконторой райпотребсоюза, председателем бородавкинского колхоза «Путь Ильича», а после образования Степного совхоза многие годы работал заместителем директора по хозяйству и начальником снабжения котельно-радиаторного завода, мебельной фабрики, больницы и ДСУ-3, откуда и вышел в 1972 году на пенсию и до сих пор возглавляет там ветеранскую организацию.
Но немногие знают, что наш земляк, родившийся
в 1912 году в д. Некрытове ныне Ново-Локти, в Отечественную войну, под
Сталинградом, был бравым гвардейским офицером, бесстрашным командиром
стрелковой роты и слишком много для одного человека пролил своей крови
ради нашей Победы на берегах Волги, Северного Донца и Дона, означавшей
перелом в ходе всей войны, начало заката фашистской армии, после
которого она уже не могла оправиться.
Среди защитников Сталинграда 36 тысяч отдали за него свои жизни, а сотни тысяч были ранены. В том числе Степан Георгиевич Яковлев, который к началу войны успел закончить Свердловскую юридическую школу и работал народным судьей в Черепаново. Сразу был призван в армию и направлен на краткосрочные курсы в Военно-юридическую академию, а после 6 месяцев учебы назначен членом военного трибунала в корпус генерала Говорова в г. Ржев. Однако военным юристом так и не стал: по приказу Верховного главнокомандующего всех годных к строевой службе юристов направили на переподготовку во Владимирское военно-пехотное училище, которое С.Г. Яковлев закончил экстерном за 1,5 месяца и летом 1942 года направлен заместителем командира роты 144 полка 49 гвардейской стрелковой дивизии.
Степан Георгиевич все до мельчайших деталей хорошо помнит.
— В октябре 42-го наш полк прибыл под Сталинград, под огнем противника выгрузился на ст. Калач и с ходу вступил в бой в районе станицы Кутейниково, где сложилась очень тяжелая обстановка. Наши части завершали - окружение здесь крупной группировки врага, который отчаянно пытался прорвать кольцо окружения, предпринимал яростные контратаки и сумел сосредоточить крупные силы на передовых рубежах у станицы. Наши ряды быстро редели, командир роты был убит и командование я взял на себя.
Ночью со своими гвардейцами почти вплотную приблизились к станице и заняли несколько домов на окраинах хутора,- откуда стали готовиться к удару. Но фашисты утром обнаружили нас и открыли ураганный артиллерийский огонь, не давая нам подняться. Никак не могли разобрать, где стоят их орудия, бьющие прямой наводкой, пока посланные мною разведчики не донесли, что почти в каждой хате, пробив задние стены, стоят замаскированные немецкие танки.
Что делать? Отступать нельзя, приказ был предельно ясным: «Ни шагу назад. За - Волгой для нас земли нет!» Но и наступать без артиллерийской поддержки бессмысленно, танки нас всех уничтожат. С трудом дозвонился через связного до знакомого офицера, начальника артиллерии дивизии, дал ему точные координаты и упросил открыть огонь по домам станицы в нескольких сотнях метров от себя. Наши снаряды накрыли много вражеских танков, но один все же разорвался у дома, где мы укрывались, завалившейся стеной меня крепко ударило в правый бок и контузило, засыпало и контузило несколько бойцов.
И не думайте, что за вызов огня на себя я получил благодарность. Вызвали на разнос к командиру полка и пришлось объясняться в особом отделе дивизии, но обошлось, хотя две недели я с трудом передвигался и ничего не слышал. А в это время как раз началось знаменитое ноябрьское генеральное сражение, когда войска нашего Донского фронта с юго-запада пошли на соединение с частями Сталинградского и Степного фронтов, осуществляя полное окружение фашистов под Сталинградом.
Помню, как наш полк по перволедку форсировал р. Маныч, как с тяжелыми боями брали станицы Веселую, Зеленую Рощу, Краснознаменную и Оловянную. Гитлеровцы отчаянно сопротивлялись, часто переходили в контратаки и сами завязывали рукопашные схватки. Но постепенно росло наше наступление, наше мастерство и опыт. И чем дальше продвигались мои бойцы, тем ожесточеннее становились бои, гвардейцы дрались до последнего патрона, до последнего вздоха, их наступательный огонь был неудержим...
Особенно жестокими были бои в декабре 42-го, года полк дошел до Северного Донца и на Батайском направлении вышел к станице Большой Лог, которая и стала последним рубежом лейтенанта С.Г. Яковлева в Сталинградском сражении.
С огромным трудом остатки гвардейской роты удерживали свои позиции перед лезшими напролом, озверевшими фашистами. В течение короткого зимнего дня последних из последних сил, истекая кровью, удерживали они и отбрасывали врывавшихся в наши траншеи немцев, отразили несколько атак, уничтожили около сотни вражеских солдат и офицеров, подожгли из ПТР несколько танков и бронемашин.
Этот бой — последний бой командира роты Яковлева - стал еще одним свидетельством высокого наступательного порыва гвардейцев, мужества и стойкости, воинского искусства бить врага не числом, а умением. Но все-таки последним для Степана Георгиевича.
При начале очередной атаки неожиданно на поднявшуюся из траншей роту обрушился мощный залп вражеских минометов.
Десятки мин стали рваться прямо в цепи бегущих в атаку гвардейцев, а одна из них взорвалась в нескольких шагах от лейтенанта, буквально изрешетив его осколками...
Была перебита в нескольких местах левая рука, плечо и нога, а вдобавок, санитары уже выносили офицера с поля боя, налетели немецкие самолеты и взрывом бомбы его отбросило с носилками на несколько метров и тяжело контузило. Оглушенного, без сознания, всего в крови доставили Яковлева в медсанбат, там врачи насчитали на теле 29 рваных ран и десятки застрявших осколков. Запеленатого в бинты с ног до головы лейтенанта, а при первой перевязке их ушло 180 метров, срочно вывезли машиной в полевой госпиталь в станице Зимовники, а оттуда в Москву. И пошли одна за другой операции, перевязки, несколько месяцев рyка в «самолете» на гипсе торчала над головой, перевозили из одного госпиталя в другой на Урал и в Сибирь, пока не оказался в Hoвосибирске, а оттуда по его просьбе направили в Черепановский госпиталь, где проживали родители, и где Степан Георгиевич обрел в семью в лице не отходившей от него круглые сутки медсестры.
Наконец позади долгие и мучительные месяцы излечения, временная работа председателем Черепановского горисполкома, заместителем управляющего конторой «Заготскот» и перевод с повышением на управляющего этой конторой в Искитим, а его дальнейшая трудовая деятельность нам уже известна.
Вот таков он был, наш земляк в Сталинградской битве и в послевоенном труде. Давайте же воздадим должное его фронтовым ранам и низко поклонимся Степану Георгиевичу и всем кто воевал и на своих плечах вынес страшное бремя кровавых сражений и выстоял.
19 ноября – это прежде всего их день. Но он касается не только тех, на кого спустя полвека лавиной нахлынули вот такие тяжкие воспоминания, кто скорбит о погибших боевых товарищах, у кого от волнения вдруг заныли старые раны. Эта красная дата в нашей героической и трагической истории своим великим смыслом обращена к всему нашему народу и особенно к молодым людям, не знающим войны и иногда позволяющим себе с ухмылкой пренебрежительно относиться к ветеранам войны и к их солдатскому подвигу. За что же, ребята? Чем они, фронтовики, перед вами провинились?
Давайте, дорогие искитимцы, вспомним, как выстояли они в огненном аду Сталинграда, как невиданным артналётом сотен тысяч батарей сокрушили бронированные армады врага и погнали гитлеровскую нечисть на Запад. Вспомним, чтобы ни дети наши, ни внуки, ни забывали, какой кровью была добыта победа в той величайшей битве и какое счастье для нашего советского народа, любимой Родины и для всего человечества – счастье начавшегося разгрома фашизма – было тогда завоёвано!
А. Левин
Первый зам. Председателя совета ветеранов города и районов
Искитимская газета, №137, 17 ноября, 1992 г.