<<вернуться к списку

День простоять да ночь продержаться

Галину Ивановну Зайцеву многие знают в Искитиме. Кто-то у нее лечился, кто-то с ней работал. Много лет она была заместителем главврача по экспертизе, избиралась депутатом городского Совета. Трудно даже представить, что человек способен трудиться до 73-х лет. А Галина Ивановна смогла. Начала работать в войну.

Всякий раз ветераны войны и труженики тыла, рассказывая о самых трудных годах своей жизни, берут в руки альбом. Он как немой свидетель тех лет - хороший помощник для памяти. Достала семейную реликвию и Галина Ивановна.

- А где же снимки военных лет? - разочарованно спросила я.

- Некому было нас фотографировать. Потому и нет. Фотографы все на фронт ушли. Оста­
лись детские да родительские.

- О, отец-то в военной форме.

- Да, он был красным коман­диром  и был брошен на борьбу с басмачами в Среднюю
Азию. Я ведь родилась в Андижане. Тогда были басмачи, сейчас террористы. А смысл
один - война.

- Для Вас, конечно, это не просто слово. Тогда Галя Тараканова была уже почти
взрослым человеком. Каким он был для Вас – первый день войны?

- Да как по всей стране - солнечным и теплым. Мне было уже 15 лет. И не ребенок уже, но и для фронта еще не доросла. Вы знаете, мы все же не...
Как бы это сказать?

- не понимали, какой страшный враг пришел на нашу зем­лю?

- Да, именно так. Мы были уверены, фашистов скоро разобьют, и снова пойдем в школу. И только в августе стало ясно, что война - это надолго. 1 августа учеников моего возраста собрали всех вместе и повели на завод. Я жила в поселке Дзержинском Люберецкого района. У нас был большой военный завод, на котором  работал почти весь поселок, в том числе и мои родители. Так вот, зашли мы на завод учениками, а вышли уже рабочими. С того дня и началась моя трудовая биография.

- Люберецкий район - это совсем близко от Москвы. Довелось увидеть фашистов?

- Нет, а вот их самолеты нам покоя не давали. Они летали на Москву почти каждый день. Мы уже по гулу мотора могли определить: с бомбами летит или пустой. Доставалось и нашему заводу. Суматоха в это время под­нималась страшная. Самолеты
в основном сбрасывали зажигательные бомбы. Взрослые ски­дывали их с крыш, а мы подхватывали щипцами и  в воду.

Иногда приходилось видеть картины, как в кино: прожекто­ры поймали самолет и ведут его, а в это время зенитки открывают огонь. Если собьют, мы визжим от радости, прыгаем - дети ведь еще.

-  И сколько же приходилось работать детям?

-  Да мы практически жили на заводе. Я обрабатывала гиль­зы на станке. Но вскоре пришла команда эвакуироваться.
Страшное это было время. Через поселок шли наши войска. Они отступали. Шли молча, чавкая сапогами по грязи, беспорядочно. Лица у солдат хмурые, сердитые. И нам было не до смеха. Мирные люди тоже уходили, побросав нажитое.

-  Вы эвакуировались вместе с заводом?

-  Нет, чуть позже. Какое-то время жили в поселке,   голодали.
Собирали с брошенных полей мороженную картошку и ели. И тому были рады. А потом пришла команда, мы   оросили   все   и сели в эшелон.

-  Ох, и длинной пока­залась, наверное, до­рога до Сибири?

-  Верно. Месяц были в пути, пропускали санитарные поезда, военных. Ехали в товарных вагонах, на голых нарах.

-  И как встретил Но­восибирск?

-  Первое, что нас удивило - это свет. Никакого затемнения. Сначала всех расселили
в одной школе, а потом по частным домам. Нам попались хорошие хозяева, но все равно голодали. Меняли с мамой платья на картошку, тем и жили.

-  Опять с гильзами работали?

-  Нет, теперь я была сборщи­цей полевых раций. Часто приходилось оставаться во вторую смену. Поедим жидкую похлебку, вздремнем часа два и снова за работу. Как говорится:
день бы простоять да ночь продержаться.

- Галина Ивановна, Вы начали с самых рабочих профессий. Когда же на врача успели выучиться?

-  Тоже в войну. В 46-м году в Новосибирске увидела объявление о подготовительных курсах в мединститут. Пошла туда и вскоре поступила. Днем учились, а ночами в госпитале работали: делали перевязки, ста­вили уколы, писали солдатам письма. А летом нас отправляли в совхоз работать, где мы копали картошку. Холодно, грязно, а мы в тапочках.

-  И как вышли из положе­ния?

-  Проще не бывает нам выдали лапти. Мы в них прямо в тапочках залазили. Жили в шалашах, еду варили на костре, в общем котле. Вот так и пролетела юность.     

-  А какие годы вы считаете самыми счастливыми?

-  Послевоенные, конечно. С тех пор, как встретилась с Порфирием Матвеевичем Зайцевым. Он потом закончил сельхозинститут. Вместе исколесили всю область, даже на Алтае целину поднимали. Вообще, как начала работать с 15 лет так до 73-х. И сейчас не могу сидеть дома. Сама в совет ветеранов пришла за поручением и делаю, что могу.
Иначе скучно.

Людмила Рябоконь,

Искитимская газета, №42, 14 октября, 2004 г.