Фронтовые дороги Фёдора Духанова
Никогда никому не верьте, что на войне
не бывает страшно. Еще как страшно, о этом я убедился сам, хотя был на
фронтах Великой Отечественной недолго, - Федор Иванович Духанов говорил
эти слова вполне серьезно. Потому что не позер, а обычный живой человек,
смотревший смерти в глаза.
- Я
хорошо помню первый день войны. Мне было всего 15 с половиной лет. У
меня были закадычные друзья: Коля Цуканов, Вася Берлов, еще двое ребят -
вот беда, забыл уже их имена. Создалась такая небольшая группа - пять
человек.
Мы делили все: последний кусок хлеба, конфеты. Знаете, были в то время в
продаже конфеты -подушечки. Очень вкусные. Таких я больше в жизни не
встречал, - Федор Иванович грустно улыбнулся. Хоть и шел ему тогда
шестнадцатый год, а все равно это было еще детство.
22 июня он, как и многие его сверстники со станции Посевной (недалеко от Черепаново), Сдавал нормы ПО. Было это на большом стадионе. Ребята прыгали с парашютной вышки, бегали, подтягивались на турнике, стреляли в тире. За этим делом не заметили, как подошло время обеда.
День был солнечный, теплый. Друзья, дурачась и толкая друг друга, шли домой. Подошли к клубу. Пройти мимо никак нельзя было - здесь всегда по воскресеньям гремела музыка, висела киноафиша. Федор прочитал: "Неустрашимые".
-Пойдем? - то ли спросил он, то ли предложил. Друзья тут же согласились. До девяти вечера было еще далеко. - Вдруг смолкла музыка. Тревожно как-то стало, нехорошо на душе. И тут из репродуктора - голос Левитана: "Внимание! Внимание! Говорят все радиостанции Советского Союза. Сегодня, 22 июня 1941 года, в 4 часа утра...,- голос Федора Ивановича дрогнул. Зябко поежившись, он на какое-то время замолчал. (Сколько лет прошло, а он все не может забыть страшное сообщение!)
Потрясенные услышанным друзья собрались на поляне. Что же делать? Решили встретиться на следующий день возле клуба. Но и тогда ни до чего не договорились. Решение пришло позже, когда в 12 часов Молотов, выступая по радио, объявил о мобилизации мужчин с 1905 по 1918 годы рождения. Друзья никак не подходили, под этот возраст. Воевать они еще не могли, зато могли работать. Потому все вместе пошли в школу механизаторов.
Приняли их сразу. И уже через месяц отправили на уборку хлеба. Федор работал на колесном тракторе, от которого на всю жизнь осталась отметина. Трактор заводить приходилось вручную. Не рассчитал парень своих силенок и получил рукояткой по подбородку. Удар был так силен, что Федор на несколько секунд отключился. Очнулся, а трактор тарахтит рядом. Забыв о травме, принялся за работу.
- Месяца три я был на уборке. А потом нас собрали в большую группу у сельсовета и отправили в Новосибирск, на военный завод, - Федор Иванович слишком громко назвал несколько станков, стоящих под открытым небом, и небольшой сарай, где пыхтела вагранка.
Он был крепким парнем и был занят тем, что таскал от вагранки щипцами большие болванки к станкам. Потом со временем сами же молодые рабочие ставили стены завода и свое жилье. Впоследствии на этом месте вырос знаменитый Сибсельмаш.
В начале 43-го года, когда Духанову только-только исполнилось 17 лет, его вызвали в военкомат. Направили в учебный артиллерийский дивизион Новосибирского военного округа, в школу младших командиров. После 3-х месяцев учебы Федор стал помощником комвзвода. Потом учил солдат и все мечтал о фронте. И дождался. Весной 1944 года, наконец, получил направление в 172 артиллерийский полк, с которым попал на границу с Латвией.
- Только мы подошли - раздалась команда: "Занять огневые позиции". Стали готовиться в спешном порядке к бою. И вот что плохо: наш полк был внизу, а немцы - на высотке. Как давай они нас поливать сверху из минометов! Я от страха залез под станину, хотя был командиром орудия и должен был заботиться о солдатах, - молод был тогда Федор, испугался по-настоящему. Такого шквала огня он за всю войну не встречал больше.
Не меньше страху натерпелся, когда однажды попал под обстрел своих же советских штурмовиков, которые обрушили на врага реактивные снаряды. Не успели наши артиллеристы уйти после команды "отбои". Вот тогда поняли, какой ужас на немцев наводили наши "Катюши".
- Жуткий гул, чернота, куча осколков обрушилась на нас. Мы с солдатами свалились в какой-то погреб и даже оглохли на время, - сейчас Федор Иванович, вспоминая этот военный казус, улыбался, но тогда ему было не до смеха. Ведь молодому командиру было всего-то 19-20 лет.
-
Еще такой случай вспоминаю. На
Липецком направлении это было. Наш полк входил в 134 бригаду 6-й
артиллерийской дивизии. Она называлась дивизией прорыва и подчинялась
только приказам Верховного командования. Только мы заняли позиции,
пристрелили все цели, начался бой. Когда на наши передние рубежи полезла
немецкая пехота, командир батареи скомандовал: "цель номер один!" Я
обомлел - это же его
позиция! Тогда само собой пришло решение - чуть прибавить дальность
полета снаряда. И оказалось в самый раз - и немцам дорога была
перекрыта, и командир с разведротой остались живы, - Федор Иванович
вздохнул с облегчением, словно еще раз принимал такое решение.
Ему к тому времени не повезло. Получил ранение и заболел желтухой. Пришлось лечиться в госпитале. Как-то пришли проведать его солдаты и говорят:
- Сержант, нас завтра куда-то перебрасывают. Ну, разве мог утерпеть Духанов. Удрал из госпиталя и со своим полком двинулся в Монголию. Потом была объявлена война с Японией. И фронтовые дороги Духанова пошли по Китаю.
Были бои, новые встречи. Видел он атамана Семенова и его дочерей. Даже ел яблоки из их сада. Но на этом служба для Федора Ивановича не закончилась, только в феврале 51-го года он был демобилизован.
Вот такие они были - фронтовые дороги Духанова. Все на них встречалось: слезы и страх, смерть и радость победы.
Людмила Рябоконь
Искитимская газета №19, 9 мая, 2002 г.