<<вернуться к списку

Вперед на запад

Григорий Филиппович Заболотский знал, что в армию его призовут в сорок первом году: как говорится, срок подошел. Вот только планировал он мирную жизнь охранять, а не во­евать... Когда началась война, он уже год как жил в Кокчетаве, что в Северном Казахстане. Сразу же захотел пойти на  фронт добровольцем. Отговорил его от этой затеи старший брат Василий: "Сначала я уйду. А ты, как младший, дож­дись повестки". Долго ждать не пришлось. В декабре 1941 года девятнадцатилетнего Григория отправили в Семипала­тинск в военно-пехотное училище. А в 42-м он был уже на фронте. Сначала служил артеллиристом, затем разведчиком в моторазведроте, на 2-м Украинском. Ветеранам всегда было и есть, что рассказать о тех лихих годочках. А Григорий Филиппович, к тому же, с детских лет был человеком творческим: неплохо рисовал, пытался пи­сать стихи. После выхода на пенсию решил переложить свои воспоминания на бумагу. В прошлом году, в серии "самиз­дат" в свет вышла его книжка "Воспоминания''. Отрывок из его рассказа мы и решили опубликовать.

Наша моторазведрота прибыла в Будапешт 21 января. Столица Венгрии приняла нас    не очень приветливо. Шли бои в Пеште. Мы остановились в жилом массиве вблизи капитального и очень красивого мос­та через Дунай. В нашу задачy входило выявление огневых точек противника и ликвидация оставшихся групп сопротивле­ния. Каждый дом, этаж, кварти­ра брались с боем. Гитлеровцы да и мадьяры сопротивлялись упорно...

Это произошло в самом начале февраля. Засевшие в од­ном из многоэтажных домов немцы не хотели сдаваться. Ког­да бой закончился, кто-то из солдат сказал, что в подвале еще есть немцы. Освещая фонарями путь, мы ворвались в подвал, заполненный людьми. В испуге они жались вдоль стенок, остав­ляя узкий проход посередине. По обе стороны прохода была раскинута импровизированная постель, где находились старики, женщины, укрывающие собой свих детей.

- Товарищ, - вдруг слышу мужской голос из толпившейся кучки мужчин. Я направил луч фонаря на пожилого мужчину. О робко приблизился к нам, оставив сограждан . – Там есть немцы, - он заговорил почти чисто по-русски и показал в противоположную сторону подвала.

Без помощи мирных жителей в такой гуще людей нам было трудно выискивать немецких солдат. Когда же подвал всё же был очищен от гитлеровцев, к нам подходили осмелевшие мужчины и женщины.

- Гитлер капут! – они говорили в надежде на то, что мы их непременно поймём. – Хорти капут!

О Хорти мы мало что знали, но наш добровольный переводчик коротко объяснил, кто он есть, этот Хорти, успокоил соотечественников.

-   Откуда вы знаете русский язык? - спросил я его.

-   Плен, - ответил он. - Во время германской войны был в плену. В Омске. В Томске был.

-    Сибирь?

-    Да, да Сибирь. Я там рабо­тал. Домой вернулся в девятнадцатом году.

Мне было интересно вот так далеко от моей родины встре­тить человека, который был в Сибири, когда меня еще не было на свете.

- Я тоже Сибиряк!

- О-о! - воскликнул он. - Сиби­ряки хорошие, веселые. Поют под гармошку.

Подумав немного, он негром­ко запел:

Я у шмарочки на лавочке

Просился ночевать

Дальше мы уже продолжали вдвоём:

Дорогая моя шмарочка

Никто не будет знать...

Когда мы пропели, он ещё долго что-то говорил собравшимся и указывал на меня пальцем, повторяя "Сибирь"!

14 февраля столица Венгрии была полностью очищена от немецких войск. Вперед на запад! С этими словами, ставшими крылатым выражением для всех солдат и офицеров, мы рвались в бой и побеждали. Наша моторазведрота оставила Будапешт так же неожиданно, как и вошла в него. Впереди нас ждали жаркие бои.

Искитимская газета, №75-76, 22-24 июня, 2000 г.