Мы еще поживем!

 

Зиновий  Кузьмич  ЖУРАВЛЕВ  родился почти  90  лет  назад  в  селе  Павино  Маслянинского  района.  Семья  была  большая,  ж и л и   дружно,  но в 1937 году отца эбрали  как  "врага  народа".

-Пришли  двое  ночью:  "Собирайся!"- упоминает  Зиновий  Кузьмич.  -  Мать потом  прознала,  что  поведут  всех  арестованных  этапом  из  Маслянино  в  Новосибирск.  Семь  километров  пешком бежала  до  той  дороги,  по  которой  их вести  должны.  Увидеться  хотела.  Да куда  там!  Арестованных  ведут,  а  вокруг  конный  конвой.  И  близко  Прасковью  Сергеевну  к  мужу  не  подпустили, он  только  рукой  ей  издали  махнул...

Спустя  много  десятилетий,  после  запросов  в  центральные  архивы,  наследники  узнали,  что  Кузьму  Михайловича Журавлева  расстреляли  в  Новосибирске  через  восемь  дней  после  ареста  по обвинению  в  связи  с  Китаем.  Старший брат  Зиновия,  1914  года  рождения,  на тот  момент  проходил  срочную  службу, только  это  и  спасло  его  от  аналогичного  ареста.  Так  что  семья,  в  которой рос  Зиновий,  состояла  из  восьми  человек  -  семеро  ребятишек  и  мать.  Начал  Зиновий  в  школе  учиться,  но  через четыре  года  оставил  это  занятие  -  работать  надо  было.  Сено  метал,  копны возил  на  лошадях,  работал  на  сенокосилке  с  конной  тягой.

Великая  Отечественная  принесла новые  беды.  Мужики-работяги  уходили  на  фронт,  их  место  занимали  односельчане  всех  возрастов.  Зиновия,  которому  и  17  лет  еще  не  было,  поставили  на  жатку  с  конной  тягой.  По  значимости  и  сложности  это  как  сейчас механизатор  на  комбайне.  Но  даже мысли  отказаться  не  возникало.  Да, сложно,  но  хлеб-то  кто  убирать  будет?

В  1944  году  -  в  ноябре,  как  только  исполнилось  17  лет  -  призвали  Зиновия Журавлева  в  армию.

  брат  мой  вернулся  домой  по  ранению  в  июне  или  в  июле  44-го,  -  рассказывает  ветеран.  -  Он  связистом  служил,  ему  осколок  ногу  насквозь  по  диагонали  прошел,  и  брат  всю  жизнь сильно  хромал.  Так  вот,  когда  провожали  меня,  у  него  слезы  градом,  просто  градом  лились!  Он-то  с  первого дня на  войне  был,  понимал,  куда  я  иду...

Запомнилось  Зиновию  Кузьмичу,  что мать  в  дорогу  ему  собрала  табак  рубленый,  как  мужику,  и  долго  удивлялась, когда  сын  ей  сказал,  что  еще  не  курит. Брат  велел:  "Возьми,  не  обижай  мать". И  пошел  17-летний  солдат  на  войну. Служил  сначала  в  пулеметной  роте, часть  стояла  в  Бердске.  Война  уже  на исход  шла,  когда  его  с  товарищами вместе  с  маршевой  ротой  направили в Монголию.  Сначала  рота  приняла  участие  в  торжественном  параде,  который  прошел  1  мая  1945  года  в  Новосибирске.  А  потом  -  в  дорогу.

-Погрузили  нас  в  Речкуновке  в  товарные  вагоны  и  ту-ту!..  Попали  мы  на пополнение  в  Стрелковый  Выборгский полк,  который  был  переброшен  на  войну  с  Японией.  Я  уж  и  не  помню,  сколько  мы  шли!  По  тем  местам,  где  бои при  Халхин-Голе  были,  там  мы  шли...

Меня  направили  в  конную  артиллерию. Маленько  полегче  стало,  чем  пешком -  пушку  тащили  четыре  лошади,  ну  и ты  где-то  на  ствол  пушки  прицепишься и  чуток  проедешь.  От  границы  500  километров  прошагали  по  пустыне  Гоби. Шли  мы  только  ночами  -  как  солнце  на

закат  склоняется,  мы  в  путь.  Воды  вокруг  полно  -  но  вся  она  соленая.  Чаю давали  только  одну  кружку.  А  на  сутки фляжку  воды  нальют:  и  хочешь  -  пей, хочешь  -  гляди  на  нее.  Мне те  солдаты,  что  постарше,  сказали:  "Не  глотай ее  ни  сколько!  Пополощи  рот,  выплюнь -  и  легче  будет".  А  пожилые  так  говорили:  "Соли  в  рот  возьми.  Слюна  будет  вырабатываться,  и  во  рту  не  будет сохнуть".  И  правда,  если  глотнешь  чуть воды,  тут  и  все  -  потом  хочется  пить, пить  и  пить.

Через  реку  Халхин-Гол  артиллеристы  с  лошадьми  и  пушками  перебрались  по  понтонному  мосту,  проложенному  войсками,  проходившими  здесь ранее.  А  дальше  горы.

-На  гору  -  плачь,  а  под  гору  вскачь!  - смеется  Зиновий  Кузьмич.  -  Пушки  поддерживать  приходилось,  чтобы  они  при подъеме  обратно  не  покатились.  Тяжело  было.  И  в  одном  месте  окружили нас  японцы-смертники,  попали  мы  под перекрестный  огонь.  Поднимешь  голо­

ву,  а  вокруг  только  сопки.  А  смертники за  сопками  -  сколько  головой  не  крути, не  видно  их.  Да  хорошо,  что  сзади  нас "Катюши"  шли,  прикрыли  своим  огнем. Война  окончилась,  и  часть,  в  которой служил  Зиновий  Кузьмич,  расформировали.  В  1947  году  перебросили  в  ПортАртур,  посадили  на  пароход  -  и  Зиновий  Журавлев,  вместе  с  другими  советскими  солдатами,  вернулся  в  Россию. Попал  в  арт-бригаду,  через  месяц  был направлен  в  школу  сержантов,  а  через полгода  назначен  командиром  орудия. Службу  Родине  продолжал до  1951  года под  городом  Спасск-Дальний,  Чкаловский  район,  разъезд  Дроздов,  село Александровка.

Служить  в  часть  приходили  уже  парни 1928  года  рождения,  молодые,  с  образованием.  А  Зиновий  Кузьмич  над  ними командиром  орудия.  В  1951  году  нагрянула  в  часть  московская  проверка.

  спрашивают  меня:  "Как ты  их учил? У  тебя  же  образование  хуже,  чем  у них?”  Я  отвечаю:  "Так  совместно  учимся".  Дали  мне  "за  отличную  боевую  и политическую  подготовку"  отпуск  15 суток  без  учета  дороги,  И  вот  я  в  1950 году  впервые,  после  шестилетней  разлуки,  побывал  дома.

Дома  Зиновий  Кузьмич  узнал,  что мать  умерла  еще  в  1945  году,  в  сентябре,  от  последствий  разрыва  аппендикса.  Родные  почему-то  решили  не сообщать  ему  об  этом  в  письмах.  Живот  у  матери  прихватило,  но  кто  в  деревне  обращает  на  это  внимание?

Мать  сама  настояла,  что  картошку  копать  важнее.  Когда  в  больницу  привезли,  уже  было  поздно.  Старшая  из сестер  не  отдала  троих  младших  детей  в  детдом,  сама  воспитала. Демобилизовали  Зиновия  Журавлева в  мае  1951  года.  Хотел  устроиться  в Новосибирске  на  завод  им.  Чкалова, но  там  сказали:  "Отца  твоего  забрали по  58-й  статье,  поэтому даже  и  не  жди, что  тебя  на  такой  завод  примут".  Семь лет  он  с  геологами  по  экспедициям мотался.  Уже  детей  было  трое,  а  все ездил.  Некоторое  время  поработал  в столярном  цехе  в лесничестве  под  Маслянино,  дом  уже  построил.  Но  заработки  были  плохие,  коллектив  на  работе  жилы  не  рвал,  да  еще  произошел  такой  случай  -  шел  парень  с  автобуса  в  село  и  не  дошел,  заблудился  в пурге  и  замерз.  Это  стало  последней каплей  для  Зиновия  Кузьмича.  Велел он  жене  вещи  собирать,  а  сам  поехал в  Искитим  -  искать  работу.  Шел  1963 год.  Продал  дом  в  лесничестве  и  купил дом  в  Искитиме,  в  переулке  Казахский.

Семью  в  Искитим  перевез.  Устроился на  цемзавод  грузчиком,  выучился  на экскаваторщика  и  почти  три  года  проработал  в  карьере.  Как  специалиста пригласили  его  перейти  на  Искитимский  известняковый  завод.  И  16  лет  отработал  он  в  карьере  этого  предприятия,  до  самого  выхода  на  пенсию.

-Было ли  тяжело?  Ну,  как  Вам  сказать? Вот  в  первую  смену  выходишь  зимой - все  замерзло,  а  в  карьере  температура градусов  еще  на  пять  ниже,  чем  по  всему  Искитиму.  Пока  прогреешь  свой  экскаватор!  А  ремонт  ведь  вели  тоже  на улице.  Сначала  в  три  смены  работали,

потом  на  две  перешли  -  заработки  сразу  выше  стали.  Среднемесячный  по  году получался  320  рублей,  хорошо.

Зиновий  Кузьмич  Журавлев  и  сегодня живет  в  том  доме  в  переулке  Казахский,  который  покупал  для  своей  семьи. Каждую  неделю  приезжают  к  нему  зять с  внуком,  хотя  ветеран  прекрасно  и  сам справляется с хозяйством.  В ноябре 2017 ему  исполнится  90  лет,  но  выглядит  он не  более,  чем  на  75.  Кстати,  еще  живы многие  из  его  братьев  и  сестер.  В  День Победы  Зиновий  Кузьмич  обязательно пойдет  на  площадь,  на  парад  и  возложение  цветов  к  Мемориалу  павшим  воинам-искитимцам.  В  шкафу  этого  дня ждет  парадный  пиджак  с  медалями.

  1972  году на  "шестом”  заводе работало  82  ветерана  войны,  а  сегодня  нас  живо  только  двое  -  я  и  Дмитрий Садов,  -  сокрушается  Зиновий  Кузьмич, но  тут  же  сам  себя  одергивает:  -  Ничего,  мы  еще  поживем!

Конкурент. - 2017, № 17 (05 мая). - С. 5.