Александра Васильевна Прокопенко: "Даже в тяжелые, трудные дни мы умели радоваться, петь, танцевать и смеяться.

Ради приезда гостей Александра Васильевна принарядилась. Платков ярких у нее великое множество - на «Евсинской» птицефабрике дарили к каждому празднику, как ударнице труда. Появляется в проеме двери, приглаживает кончики дареного платка, поет: «Я невеста не плоха, поджидаю жениха!...» - и весело хохочет. Этот оптимизм помогал Александре Васильевне и подругам ее и в военные годы, и всю их, в общем-то очень нелегкую, жизнь.

Начинает рассказывать про себя - и сразу слезы:

-Ох, и уже слезы, уже слезы, миленькая моя...

Но справляется с волнением и продолжает, хотя голос подрагивает:

-Папа мой - Василий Григорьевич Сухинин - родом из-под Орла. Но там они жили очень бедно - детей было пятеро, а отец их умер. И моего папу взял к себе, в батраки, какой-то богатый человек. Вот он с ним потом в Сибирь и приехал. Здесь с мамой - Марией Николаевной - сошлись. Я родилась в 1930 году в селе Ургун Черепановского района (сейчас это Искитимский район). В Ургуне были каменоломни, там известь выжигали.

Папа мой был стахановцем, его за хороший труд отправляли на курорт в Крым. И мама в этом карьере работала - добывали камень, носилками носили его к печам, и в печах известь выжигали.

Когда началась война, мне - самой старшей - было 11 лет, уже в школу ходила. В семье нас было трое девочек - сестры мои 1936 и 1939 годов рождения. Отца на фронт провожали всей семьей в июле 1941 года со станции Евсино. На платформе стояли крики, плач. Отец в Новосибирске учился четыре месяца на танкиста. Похоронку на него мы получили 25 июля 1942 года. А у бабушки сына забрали на фронт, два зятя у нее было - тоже их на фронт позабрали. Всех подмели...

Мама моя была коногоном, и я тоже работала в поле на конях. Кобыл моих звали Шурочка и Рыжкй - как сейчас помню. Возила на корове дрова для

отопления школы и дома, картошку в поле полола. Выращивали свеклу, потом собирали ее, мыли и отвозили на ст. Евсино в приемный пункт, где в

обмен на эту свеклу получали сахар.

Было очень тяжело: жили бедно, постоянно недосыпали. Картошечку ели каждую, самую махонькую, а не так, как сейчас мы живем, ведрами ее по

весне выбрасываем. Корову держали, но налог по сдаче молока такой на нас наложили - 305 литров в год! Овечек еще держали и курочек.

В Ургуне, как речку переедешь, вся улица так и называлась «Орловская».

Дорофеевы, Иваниловы, Гладковы, Мамыкины, Вакуровы, Бородины - все орловские. Все мы, девчонки, вместе были, и у всех у нас не было

отцов... Многие из «орловских» после войны обратно на родину уехали. «В Россию», - так они говорили.

После окончания школы-семилетки в 1945 году хотела поступить в Черепановское педучилище, но баллов не хватило. В школе-то, видишь, я мало

училась. Не до уроков было. С мамой я работала и в карьере - таскали камни для извести. Но тогда с семью классами я считалась образо

ванной, и меня взяли работать продавцом. Хлеб продавала. А его тогда давали по карточкам - 200 граммов иждивенцам, по 400 граммов рабо

тающим. Камни люди в карьере таскали, а им хлеба 400 граммов. Потом уже стали привозить в магазин соль и мыло. А то ведь не было ниче

го! Золу с водой разводили и стирали вот этим щелоком.

В 17 лет вышла замуж. Иван, муж, был моим одноклассником, но на фронте не был, не взяли по инвалидности. Он по молодости нашел про

тивотанковую гранату, начал разбираться с ней, да стукнул. Граната взорвалась у него в руках, и правую кисть оторвала. А пятеро его дру

зей ушли на фронт и погибли все. Ни один не вернулся! После войны уже, бывало, соберутся бабы к его матери Маланье и воют: «Радуйся, радуй

ся, Милашка! Наших-то сынов вообще нет, а твой, хоть и без руки, а живой, с тобой!..»

А в войну реву было на улице! Придет похоронка в какой дом. и бабы орут, вот как коровы! Большая улица была, и ни одного мужика не оста

лось. Муж выучился в Колывани, работал бухгалтером в селе. Там же в колхозе и я с ним - обрабатывала свеклу и картошку. Родились дети - двое сыновей и дочь.

В 1963 году переехали жить на ст. Евсино, работали вместе с мужем на «Евсинской» птицефабрике. Иван Андреевич и здесь трудился бухгалтером, работал честно и добросовестно. А я сначала на разных работах, а потом 12 лет трудилась на яйцескладе. Яйцо сортировала, паковала его и возила на машине сдавать. Мы сами грузили ящики с яйцом - берем ящик вдвоем с Леной Ширяевой и грузим на машину. А принимали яйцо раньше только в одном месте - в Академгородке. Если партию браковали, то работницу лишали премии. Но те партии яйца, что я возила, всегда принимали. И мне за хорошую работу премию дадут рублей 15-20, платки к праздникам. А то еще паласы давали, и трельяж однажды подарили. Передовиков «Евсинской» птицефабрики возили в Новосибирск на концерт Льва Лещенко! Потом я 9 лет отработала на складе - запчасти механизаторам выдавала. Пошла на пенсию, но пенсию начислили небольшую - 65 рублей, и это при том, что трудовой стаж уже был 38 лет! И пошла в убойный цех, отработала еще три с половиной года. Ну, тут внуки пошли один за другим, и в 88-м году я уже дома села.

Сегодня уже и правнуки есть. Я - труженик тыла. Ветеран труда. Награждена медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечествен

ной войны 1941-1945 гг.», медалями к юбилеям Победы. Живу с дочерью, летом помогаю ей на огороде. Не унываю никогда! Даже в тяжелые,

трудные дни в жизни мы умели радоваться, петь, танцевать и смеяться.

Конкурент. - 2016, № 17 (06 мая). - С. 6.