<<вернуться к списку

От начала войны и до Победы

Петр Романович Колесников - один из первых рабочих Чернореченского цементного завода и вете­ран труда, - был участником Великой Отечественной войны. Он воевал в морской бригаде в Заполя­рье радистом, здесь ему приходилось ходить в тыл противника. Затем он воевал в Карпатах. День Победы встретил в госпитале, так как получил тяжелое ранение. За боевые заслуги Петр Колесни­ков был награжден орденом Славы третьей степени и многими медалями. Сегодня П.Р. Колесникова уже нет среди нас. В память о суровых годах он оставил свои записи в дневниках - воспоминания о войне, о своих боевых товарищах, с которыми приходилось служить, о трудностях военного време­ни. В них прослеживается судьба солдата из села Черноречки, прошедшего путь от начала войны и до Победы. "Может, мои воспоминания не имеют такой ценности для сегодняшнего общества, но пройдут годы, придет новое поколение, у него будут новые цели, новые задачи. Тогда, может быть, что-нибудь пригодится из моих воспоминаний", - такую цель преследовал ветеран войны.

 22 июня

22 июня 1941 года, воскресенье, сегод­ня выходной. Утро выдалось теплое, вет­ра нет, сухо. Солнце поднялось уже высо­ко, а я все еще в постели. Эту неделю мне приходилось задерживаться на работе до­поздна, поэтому сегодня отсыпаюсь. Дети мои играют в садике, а Фрося на огороде что-то копается. Я неторопясь встал, по­брился и решил дочитать рассказы Чехо­ва. Чтобы радио не мешало, я взял его и выключил. Не успел прочитать рассказ до конца - пришла моя мама. По лицу вижу, что она взволнована. Я спросил, что слу­чилось. Мама говорит: "Слышал, что по ра­дио передали? Началась война".

Прошла неделя, как началась война. Вы­ступал по радио Молотов. Выступал Ста­лин, он говорил, что бои не прекращают­ся, идут днем и ночью. Из рабочих элект­роцеха ушли на фронт Привалов Антон Антонович, Мензоров Арсений Ильич, Гавриков Иван Феофанович и др. На сме­ну ушедшим рабочим в цех пришли моло­дые рабочие, подростки Комаров Нико­лай, Устьянцев Геннадий, Благочевский Петр, Романов Анатолий, Базанов Анато­лий. Я и Баранчиков Дмитрий Васильевич были забронированы. Нам пришлось мно­го приложить сил, чтобы научить моло­дежь, чтобы она умела работать, привить сознательность, дисциплину. Поэтому со­здали группу из 18 человек. Мне поручи­ли вести занятия. Ежедневно, после ра­боты, я учил по два часа. Мне эту группу довести не довелось - уехал на фронт.

Я получил повестку

6 ноября 1941 года мне принесли пове­стку из райвоенкомата. Военком Ануф-ренко вручил мне пакет. С пакетом я дол­жен ехать в Каргат и явиться в штаб мор­ской бригады. Там формируется брига­да морской пехоты. 7 ноября я простил­ся с детьми, с родными и близкими. Фро­ся провожала меня, плакала.

Погода до 7 ноября стояла сухая, теплая, а ночью выпал мокрый снег, стало про­хладно. Такой же пакет получил Федор Савинцев. Приехали в Новосибирск. На вокзале людно, много эвакуированных (пока их не разместили по квартирам, они с детьми ютятся на вокзале). Утром мы были в Каргате. Явились в штаб бригады. Зачислили меня в батальон связи, а через неделю перевели в стрелковый батальон, который находится в Чулыме.

Вторая рота

В Чулыме меня зачислили во второй батальон стрелковой роты. Ежедневно рота занималась то строевой подготов­кой, то тактическими занятиями. Насту­пил декабрь 1941 года. По всему было видно, что нас скоро отправят на фронт. 6 декабря вечером мы погрузились в ва­гоны и нас повезли на фронт. 9 декабря мы были уже в городе Коврове Влади­мирской области. Слух был такой, что отсюда мы должны пойти на передовую, оборонять Москву. Но слух не сбылся. Сутки мы простояли. Холод, костры жечь нельзя. Снова команда: "Погрузиться в вагоны!". Нас повезли в Заполярье.

Долина смерти

В первые дни войны на Мурманском на­правлении шли тяжелые бои, немецкое командование рассчитывало с первого удара овладеть незамерзающим круглый год Мурманским портом. На 51-ом километре от Мурманска, у реки Западная Лица, враг был остановлен. Здесь в до­лине бойцы гвардейской дивизии сдер­жали натиск врага. В течение всей вой­ны врагу не удалось перейти линию на­шей границы. После ожесточенных боев долина была завалена трупами, оружи­ем; березы были сожжены, покорежены. С этого времени долину стали называть "Долиной смерти".

На переднем крае

В начале 1942 года бригада морской пе­хоты, в которой я служил, заняла оборону на Лысой горе, Горелая, Курдюк. Зима, длинная полярная ночь, частые артиллерий­ские налеты. Позицию противник по всей ночи освещает осветительными ракетами. Наши бойцы, находясь в обороне, терпели­во ждали, когда будет дана команда "впе­ред". А пока команды нет, бойцы на скло­нах сопок рыли "щели", делали укрытия, строили землянки. Пурга заваливала снегом траншеи и огневые позиции. Было и так, что землянку завалит снегом и не видно ника­ких признаков жизни. А бойцы сидят в зем­лянке в шубах, в меховых шапках и на чем свет стоит ругают Заполярье, холод и фа­шистов. И какая бы погода ни была, бойцы стояли на постах, дежурили у пулеметов, вели наблюдение за противником.

Когда бригада находилась в обороне, разведчикам не было покоя. Они, как тени в темноте полярной ночи, в белых маскхалатах ходили за передний край. Мне, радисту, не один раз приходилось ходить с разведчиками с рацией. Оттуда по радио докладывать штабу, что удалось разведчикам выследить у противника. Служба радиста во многом была не схо­жа со службой разведчика. Идем мы все в разведку, каждый из нас несет личное оружие, комплект боеприпасов, а радист несет еще и рацию, а она весит 12 кг. Кто не был в Заполярье, тому, пожалуй, труд­но представить, что значит часами ле­жать между камней на обледенелой соп­ке, при жгучем ветре. Бывало, весь за­коченеешь, руки не владеют, ключ не могу удержать, а докладывать нужно, причем точно: в разведке нет мелочей, все важно. По возвращении командова­нием всему личному составу, в том чис­ле и радисту, за отличное выполнение задачи, объявляется благодарность.

Витамин «С»

В конце 1941 года стало ясно, что война затянется надолго. Население города и ар­мия будут нуждаться в продовольствии. В мирное время в Заполярье доставлять про­дукты было трудно, а в военное время - еще трудней. Положение в Мурманске осложни­лось, продовольственные склады попали под бомбежку. Необходимых витаминов для организма не стало, появилась болезнь цин­га. Тогда медики разработали технологию приготовления витамина "С" - настоя из со­сновой хвои. В нашем подразделении врач Артемьев организовал на камбузе бочку, в ней заваривали хвою и раздавали по под­разделениям. Каждый боец был обязан вы­пить положенную порцию настоя. Некото­рых бойцов тошнило, они отказывались пить, тогда старшина давал им таблетки. Я не отказывался, от такого горьковатого на­питка морщился, но пил. Страшной болез­нью цингой мы не заболели.

Взяли в плен

В октябре 1944 года мы шли день и ночь, сильно устали, хотелось спать, но все мы знали, что война требовала нечеловеческо­го напряжения сил. Мы в тылу врага нару­шали связь. Утро было тихое, ясное, снег перестал валить. Мы расположились под сопкой отдохнуть. Рядом проходила хоро­шая шоссейная дорога. Вдоль нее шли стол­бы, на них по двадцать проводов для связи, а ниже - подвешен кабель. Мы срубили столб, оборвали провода и кабель. Столб положили поперек дороги. Главные силы нашей армии пошли в наступление, круша оборону фашистов. Нашей задачей было задержать вражеские подразделения, если они будут идти на подмогу переднему краю. Рассветало. Наблюдатель доложил старши­не Майорову, что в нашу сторону по доро­ге мчится легковая машина. Машина дошла до столба и остановилась. Старшина из ав­томата дал очередь по пулеметчику. Шофер решил бежать назад. Разведчик Песков мет­ким выстрелом уложил его. Подбегаем к машине, у всех оружие на боевом взводе. В машине сидел полковник немецкой ар­мии. В таком звании он вполне мог знать русский язык и меньше волновался, если бы его брал в плен русский офицер в та­ком же ранге. А его берут солдаты, от них можно ждать чего угодно. Песков пред­ложил пустить его в "расход", старшина не разрешил. В сильном волнении полков­ник вышел из машины, стекла его пенсне запотели, он начал их протирать, а руки трясутся... Позже мы узнали, что плен­ный полковник являлся начальником шта­ба второй дивизии. Когда наши передовые соединения прорвали вражескую оборо­ну, чтобы не попасть русским в плен, он решил сбежать в Швецию. Но мы его пе­рехватили. За это нас наградили. Я полу­чил орден Славы третьей степени.

Одер

Мы вышли за деревню и расположились в лощине. Перед нами сосновый лес, за ним  река Одер. Мост через реку был взорван. . е нам предстояло форсировать реку, был проложен паром. Мы лежали. Я хотел пе­рейти в другое место, начал подниматься и увидел справа дымок. Это разорвался сна­ряд. Я упал. Из глаз посыпались искры. Я увидел кровь и понял, что меня ранило, но боли пока не чувствовал. Куда ранило, не знал. Игнатов лежал позади меня, я хотел сказать ему, что меня ранило, а сказать не смог. Тогда начались боли... Я отдал доку­менты по радиослужбе, простился с това­рищами, с которыми шел огненной дорогой. Игнатов проводил меня до врача. Тот запол­нил карту и приказал отвезти меня в сан­бат. Вот так 25 марта 1945 года в одиннад­цать часов я выбыл из части. С этого часа пошла моя дорога по госпиталям.

В санбат

Повозочный повез меня в санбат. Ехать пришлось по пахотному полю. Пахота твердая, повозку сильно трясло. Я мая­чу повозочному, что лучше пойду пеш­ком. Он согласился. Температура у меня начала повышаться, но чувствовал я себя еще сильным, надеялся дойти. Из городь­бы выломал палку, по борозде пошел к дороге. По дороге шло воинское подраз­деление, шли пешие, конные, шли маши­ны. Мостик узкий. Я решил переждать, пока не пройдет вся часть. Войско про­шло, я собрался с силами и направился в деревню. Санитарные подразделения вывешивают белый флаг с красным кре­стом. Захожу и подаю свое направление лейтенанту медицинской службы. Он прочитал и говорит, что эта санчасть ми­нометного полка, а санчасть 72-й брига­ды дальше. У меня стала кружиться го­лова. Вижу - в углу лежит куча соломы. Лейтенанту маячу, что отдохну, а потом пойду. Он мах­нул рукой. Только я лег, слышу шум ма­шины. Забегает старшина, он пригнал маши­ну, чтобы увез­ти раненых. Со­гласился заб­рать и меня.

Я лежу на соломе. Пришла врач-женщина по званию капитан медицинской службы, стройная, краси­вая. Пригласила меня лечь на специальный стол. Начала обрабатывать мои раны. Брон­зовой проволокой нижнюю челюсть скре­пила с верхней. Я лежу в полном сознании, терплю боли. Старшина все время ждал, пока меня обработает врач, а потом помог мне подняться в кузов машины. Мое ране­ние челюстное, осколком от снаряда мне пе­реломило нижнюю челюсть. Я лишился зу­бов, потерял много крови. Но меня спасли хорошие люди: врачи, сестры. Они делали все, чтобы я остался жив. Эти люди достой­ны, чтобы их вспоминали. Порой доброе слово лечащего врача лечит лучше, чем пре­параты. Эти люди относились к раненым очень внимательно, тем самым облегчая их страдания.

День Победы

В начале апреля 1945 года я прибыл в Перемышль. В этом госпитале было челю­стное отделение. 2 мая меня эвакуирова­ли в госпиталь Есиноватая. Здесь я встре­тил долгожданный День Победы. Хорошо помню, раньше обычного в палату вошли парторг госпиталя и главврач. Они были взволнованы. Парторг сказал: "Товарищи, поздравляю вас с Днем Победы. Война за­кончилась!" Вся палата взволновалась, у каждого на глазах выступили слезы. Об­нимали друг друга. Эти минуты не забу­дутся до конца моих дней...

Чем дальше от нас война, тем ценнее становятся воспоминания очевидцев тех лет. О людях, о подвигах, о доблести сол­дата сегодня, к счастью, рассказывают не только музейные экспонаты. Пока еще есть возможность встретиться с людьми, которые лично приближали Победу. Очень важно собрать и сохранить эти воспоминания. Ведь именно нам, последу­ющим поколениям, предстоит беречь па­мять о Великом подвиге нашего народа.

Татьяна Евстафиева, главный хранитель Искитимского музея.

Искитимская газета № 2, 13 января 2011 с.14