17 тонн угля за смену
перекидывал в топку паровоза шестнадцатилетний Пётр Бессонов
Когда началась война, Петрушке Бессонову было
13 лет, поэтому понятно, что на фронт он не попал, но лихолетье военной
поры мальчишка испытал на собственной шкуре. Уже через год, в 42-ом, он
превратился из Петрушки в Петра - учащегося Барабинского
железнодорожного училища.
Четырнадцатилетние мальчишки, которым сегодня никому и в голову не придет назвать взрослыми, тогда не просто учились, а и работали в депо наравне со всеми. Утром за партами постигали премудрости вождения поездов, а после обеда или вагоны разгружали, или в депо те же самые паровозы ремонтировали. Да и обед - это сильно сказано. Учащемуся полагалось семьсот граммов хлеба в сутки по карточкам. Хочешь - за раз съешь, хочешь - на весь день удовольствие растяни. Те, кто при родителях жили, еще как-то перебивались, а вот сиротам, которых со всей страны в училище направляли, совсем лихо было. Дружек Петра, эвакуированный из-под Москвы, из-за голода семь лет жизни потерял. Украли у него карточки, и мальчишка так оголодал и ослабел, что на работу не вышел. За это и попал в лагерь, где срок отсидел.
Петр Иванович сегодня не может объяснить, как тогда на все хватало сил. Говорит, просто надо было работать, и все.
Помнит, как построил начальник своих пятнадцатилетних подопечных и сказал:"У паровоза что-то случилось с котлом, надо срочно ремонтировать, ведь фронт ждет важные грузы, а транспорта и так не хватает. Есть добровольцы?" Вызвались двое - Бессонов и его друг. А котел-то горячий, паровоз только что с линии пришел. Облились холодной водой и туда... Подробностей Петр Иванович не рассказывает, слезы мешают. Говорит только коротко: "Сделали..." Чего им этот стоило - так и остается не высказанным. Через два года Петя училище закончил и стал уже полноправным рабочим в депо, кочегаром. Правда, легче не стало, скорее наоборот. На пару с машинистом выходили в поездки, которые длились порой по тридцать часов. Триста километров надо было пройти, доставляя военную технику, боеприпасы, эшелоны с солдатами. По семнадцать тонн уголька перекидывал мальчишка за смену. Полуголодный, уставший, но работал. Потому что кроме него это делать было некому. Машинист за дорогой следит, ему тоже нелегко. Хотя, взрослые мужики мальчишек жалели. "Помню, приехали на станцию, - рассказывает Перт Иванович, - а нас сразу назад посылают, в обратный рейс. Машинист и говорит диспетчеру, мол, третьи сутки не спим. Я-то ладно, взрослый, а мальцу каково, дай отдышаться пару часов. Только пришли в отдыхающую... Да какая отдыхающая? Голые панцирные койки без матрасов. Упали, я сразу отключился. Полчаса не прошло приходят за нами из первого отдела. Выбирайте, говорят, или в рейс, или на фронт в дисбат. Машинист им: пацану мол, только шестнадцать. А те в ответ, что у нас шестнадцатилетние прекрасно воюют. Так и пошли в поездку, не спавши. До конца войны работал Бессонов кочегаром. Выжил, выстоял, не сломался. Жизнь свою связал с железной дорогой, не изменил ей и после войны. В 56-ом приехал в Искитим, работал на строительстве Чернореченского цементного завода, водил кран на железнодорожном ходу. Потом опять - кабина тепловоза. За работу Петр Иванович не раз награждался медалями; грамотами. Всю жизнь был активным общественником: то профком возглавлял, то садовое общество. Трех детей прекрасных вырастил, всем дал высшее образование, теперь вот внуков помогает растить и учить. От войны на память ему осталась язва желудка, прооперированная в тридцать пять лет и не дающая покоя всю жизнь, да тяжелые воспоминания, которыми он не очень-то любит делиться. Да еще твердая уверенность в том, что человек приходит в мир безымянным, а судят о его жизни по поступкам.
Петру Ивановичу Бессонову всей своей жизнью вполне можно гордиться.
Ирина Пашкова
Искитимская газета, №19, 9 мая, 2002 г.