"Мы пели и плакали, когда нас везли неизвестно куда..."

30 октября в российском календаре - День памяти репрессированных. Это день памяти и в семье Лидии Ивановны Нусс. Происхождение и фамилия у нее - немецкие. А разговаривает она по-русски, но с ярко выраженными нотками украинского говора. Такое смешение оттого, что 30-е -40 -е годы прошлого столетия все народы советской страны кружило в едином водовороте событий. И событий, чаще всего, трагических, пере­кидывающих семьи и целые города с место на место. Родив­шись в городе Бальцер Саратовской области Поволжской не­мецкой автономной республики СССР, Лидия Ивановна вско­ре оказалась в Новосибирской области, в селе, основанном украинцами...

Родилась она 3 апреля 1928 года в семье Шнейдер Ивана Егоровича и М арии Ивановны (в девичестве Миллер). Мария Ивановна работала ткачихой на фабрике по производству ковров, а отец был одним из заместителей директора фабрики. Когда Лидии исполнилось всего год и восемь месяцев, отца осудили по доносу. К этому моменту в семье было уже трое детей - Лукьян, Мария и Лидия, но Мария Ивановна сказала, что мужа не бросит, и поехала вместе с ним на север. «Может, быстрей отработаем, что ему присудили», - сказала она. Детей с собой не повезли, а оставили на воспитание у отцова брата - Егора Егоровича. Через 10 лет пришло письмо от родителей: «Мы заработали здесь дом, хозяйство у нас свое. Забираем детей сюда». А самой младшей из детей, Лидии, исполнилось к том у времени уже 12 лет и понятно, что все дети отвыкли от родителей за такую долгую разлуку. Ехать на не­ ведомый север никто не захотел. Но выяснилось, что, если дети не хотят ехать, значит можно «от хлопотать» возвращение родителей на родину. И родители вернулись. Да не одни, а с родившимися на севере Иваном и Александром. Но воссоединиться семья не могла еще долго, очень уж от­выкли от родителей трое детей. Отец даже плакал. Сын Лукьян был уже совсем взрослый и жениться соби­рался, а дочь Марию дядя Егор попросил себе оставить, потому как своих детей у него не было. Поэтому Иван Егорович категорически заявил, чтобы Лидия шла жить к родителям. Лидия в это время ле­жала в больнице с тифом, и, выслушав отцово заявление, от ужаса и потрясения даже чувств лишилась. Ее даже пришлось к кровати привязывать, потом у что в беспамятстве Лидия все порывалась куда-то сбежать, лишь бы не забрали жить к людям, которых она не знала и не помни­ла. Вы здоровела, из больни­цы вышла - и все-таки сбежала. Договорилась с подружкой Мартой Кемпф, и спряталась одна четвероклассница у другой. Отец весь город обыскал, но кто-то шепнул ему, что видели, как Лидия с Мартой уходила. Увидев отца в окно, Лидия под кровать спряталась, и Марта ее не выдала. Однако утром в школу надо, а Лида отличницей была, так что скрыться не удалось. Четвертый класс Лидия окончила, и началась во­йна. Черную весть сообщил уличный репродуктор, а 28 августа вышел Указ Сталина о депортации немецкого населения из Поволжской республики и других местностей, как «лиц неблагонадежных, замеченных в осуществлении антисо­ветской деятельности и пособничестве врагу». 18 эшелонов, состоящих из вагонов для перевозки скота, в течение двух месяцев вы ­ везли все население Поволжской немецкой республики в Сибирь, на Алтай и в Казах­стан. Республика прекратила свое существование (и не восстановлена до сих пор), а практически все населенные пункты были лишены прежних, немецких, названий. Город Бальцер стал называться Красноармейск. -Мы знали уже, что указ вышел. Так жалко все было! Обнимаешь овечек в своем дворе и плачешь. Все мы бросили, всю скотину привязали. Нас через город везут, окошки в домах настежь распахнуты, коровы ревут, собаки воют... А по краям дороги люди вооруженные стоят, - вспоминает Лидия Иванов­ на, и руки у нее поневоле на­чинают подрагивать. - Спали­ ли архив, где находились все наши документы - мы ехали и огонь видели. Привезли нас на берег Волги, а там такой рев стоит. П осадили на пароход, чтобы везти на железнодорожную станцию . А один мальчик, один он сын у матери был, как прыгнет с этого парохода да в воду, и попал в водоворот под днищ е. Мать его рядом стоит, кричит: «И что мне после этого делать?!» Разорвала на себе всю одежду и за сыном сл е ­ дом прыгнула. Погрузили в вагоны, и в каждом старшего назначили, что­ бы за снабжение продуктам и отвечал и за порядок. В вагоне, где ехали Шнейдеры, старшим назначили Алексан­дра Егоровича - отцова брата. В каждый вагон поместили по 44 человека. Теснота, все на нарах разместились, как могли. Мама, М ария Ивановна, беременная была. А в ва­гоне у другой женщины роды начались, так принимать их ее собственному мужу пришлось. Александр Егорович хорош о свои обязанности исполнял, еду добывал на всех станциях, так что варили и кашу, и суп. -Еды довольно было, так она ж не лезла! Если тебя выгнать с родины, и все брошено там осталось, разве о еде будешь думать? Чтобы сходить в туалет, терпели до очередной остановки поезда. Ж енщины залазили под вагон, чтобы спрятать­ся за колесом вагона. Амалия Егоровна, сестра отца, серьезно разбила голов у о какую -то железку, но хорош о в вагоне врач был. Парни молодые старух из вагона вытаскивали, а потом обратно их грузили. Нусс Андрей Андреевич и Лидия Ивановна Всю дорогу пели молитвы. Семейные реликвии - прабабкины Библии - взяли все. Пели и плакали, плакали и вновь, ища утешения, открывали пожелтевшие страницы с готическим и буквам и. Приехали в Каргат. И сразу на перроне услышали: «Фашистов привезли!» На быках везли 120 километров до Доволенского района. Распределили по деревням: Романовка, Брянск, Согорное. Шнейдеры попали в село Согорное. -Ты знаешь, какой у меня отец был? Он в галифе ходил! А когда сюда привезли, его скотником работать поставили, - горячится Лидия Ивановна. В Сибири родился ш естой ребенок семьи Шнейдер - Виктор. А вскоре мужчин, в том числе Ивана Егоровича с сыном Лукьяном, отправили в труд армию - в шахты в Тульской области. Тетя Маруся - сестра отца - на военном заводе работала в Кривощеково, снаряды делала. Отец в Тульской области новую семью завел - стал жить с женщи­ной, которая его подкармлива­ла, женился на ней и еще ше­стерых детей с ней родил. Вот такая судьба. В селе Согорное семью поставили на постой в дом семьи Очкурко, где и своих домочадцев хватало. Но за постой при­ везенных немцев пола­гались деньги, потому их и пускали. А некоторым и в сараях пришлось по­ селиться. Жили в нищ е­ те, «нечем было грешное тело прикрыть». Вши, гниды. До 1956 года каж­дый месяц отмечались в комендатуре. Но самая главная беда - отношение местных. На 88-лет­нюю бабушку собак на­ травили. А сестру Марию, в 14-летнем возрасте, один из местных жителей изнасиловал, связала чтобы крикнуть не могла - полный рот крапивы набил. Когда ее нашли, она уже еле дышала. Мария выжила, а насильнику два года дали. Отсидел и опять в село вернулся, жил долго. В Согорном Лидию в школу не взяли, сказали: «Фашистов не принимаем». И она начала работать - в 12-летнем возрасте уже пахала на быках, и попробуй норму не выполни. Но и здесь она была передовиком, как в школе отличницей. Дояркой потом стала, и тоже передовой. А ее сестра М ария, кстати , заведующей фермой стала. -Утром рано идешь к стаду.

Пешком идешь, никто не возил. Туман страшный, ничего не видно, так ты нагнешься к земле и слушаешь, где коровы мычат, в какой стороне. По этому звуку и идешь, - рассказывает Лидия Ивановна. Днем работали в колхозе, а ночью, при свете керосинки, пряли и вязали. По разнаряд­ке надо было связать несколь­ко пар варежек, носки и шарфы - для отправки на фронт. За работу получали паек - вы­ севки (это то, что остается в сите после просеивания зерна). Запаривали эти высевки и ели. А осенними ночами ходили на огороды местных жителей искать в ямках те картофелины, что оставались после, массовой копки картошки. Хо­дили крадучись, потом у что, если местные ловили, то били. В 1950 году Лидия Ивановна замуж вышла. Семью Нусс она давно знала - в одном дворе жили в Бальцере, вместе приехали и Сибирь. Мужа ее звали Генрих, но почем у-то в Сибири всех депортированных Генрихов стали называть Андреями. Наверное, потому что вы говаривать проще. Андрей Нусс работал трак тористом в колхозе «Красный партизан» и дружил с Григо­рием Мороз - Иван Григорьевич Мороз, сын его, был Председателем Законодательного собрания Новосибирской области в 2010-2015 гг. Тракторист Андрей Нусс был в большом почете, как передовик. За хорошую работу ему постоянно давали премии - 40 центнеров зерна, ковры, бытовую технику. Гармонь купили. А 3 апреля, в день рождения жены, Андрей Андреевич «Жигули» ей к дому подо­ гнал - как передовику, дали ему талон на приобретение автомобиля без очереди. И Лидия Ивановна тоже ни какой работы не боялась. Поваром работал а, хлеб пекла на две бригады. Свекор научил ее людей ле­чить, испуг заговаривать. Так что она не отказывала никому никогда в помощи, хотя пришлось всякое испытать. Родилось в семье трое детей - Нина, Вла­димир и Константин. Андрей Андреевич на гармошке играл, а Лидия Ивановна пела. Со временем отношение местного населения, слава Богу, измени­лось к лучшему - приезжие стали своими. Семья Нусс и работала на совесть, и со свои­ми песнями всегда пер­ вые места занимала на смотрах художественной самодеятельности. Сегодня из шестерых детей Шнейдер в живых осталось двое - Лидия и Александр. Лидия Ивановна живет на стан­ции Евсино вместе с дочерью Ниной. Кстати, Нина Андреев­ на Шиян в трудолюбии от ро­дителей не отстает - она по­бедитель областного конкур­са «Хозяйка сельской усадьбы». И это заслуженно, потому что красота ее цветников и ухо­женность двора просто поража­ют! Десятки сортов декоратив­ных и плодовых культур растут в саду Нины Шиян, и сотни ба­ ночек с заготовками пополняют запасы на зиму - не для себя, а для гостей, которых в этом доме встречают щедро накрытым столом. А Лидия Ивановна вяжет салфетки и шали и тоже всем раздаривает. Дай Бог Вам здоровья и активного долголе­тия, Лидия Ивановна! И самое главное - пусть все трагические события останутся в прошлом, а в будущем и в Вашей семье, и в нашей стране не будет по­добных потрясений.

ЕвгенияСвитова

Знаменка. - 2017, № 40 (945) (13 окт.). - С. 2,3.